— Сделаю, сделаю… — леший подмигнул волхву и русалкам. — Только погодите чуток. А пока… Пока пусть мою клюку возьмет!

Дубыня протянул Кириллу свою хитро изогнутую на конце клюку.

Хранибор поднял бровь и переглянулся с Яриной. Она понимает, что это значит! Это Снежане пока невдомек, какое доверие оказывает леший Кириллу. Он предложил человеку свою волшебную клюку! Ключ от леса! Что только с ее помощью сделать нельзя! Нет цены этой клюке!

И на памяти Хранибора и Ярины, леший никогда никому ее не давал и даже выпускать из рук старался как можно реже.

Поняв, что они думают, Дубыня широко улыбнулся. Он вообще последнее время часто улыбался. Настроение радужное, весеннее — отчего бы и не порадоваться?

— Он же с ней ничего не сделает? Верно? Чтобы клюкой владеть, надо слова нужные знать. И помимо слов еще кое-что нужно уметь. — Что именно нужно уметь, Дубыня пояснять не стал. — Пусть с ее помощью пока ходит. Ему ж и до избы добраться надо, и лес оглядеть. Клюка ему поможет, не даст упасть. А чуть погодя я ему посох сделаю. Вместе с Хранибором посоху этому силу дадим. Я свою, волхв свою… А чтоб посох на славу удался, поспешность не нужна. Обдумать надо да деревце на заветной полянке выбрать.

Дубыня протянул Кириллу руку и помог встать на ноги. Стоя, Кирилл хоть и опирался на клюку, пошатнулся. В колене неожиданно стрельнула далекая, будто застарелая боль. Он неуверенно сделал шаг, потом еще.

Что ж, ходить получается. На больную ногу он ступает, хоть и не всем весом. Но не все сразу, привыкнуть надо. Шейла, радостно урча, нарезала около драгоценного вожака круги.

Кирилл сделал несколько шагов и обернулся.

— Что-то мне нехорошо. Вот на ногах стою, а сам думаю: не свалиться бы. Тяжело мне.

— Нога? — спросил Хранибор.

— Нет. Боль далекая. Внимания не обращаю. Слабость непонятная. И тошнота… Я, пожалуй, снова присяду. Хорошо бы вздремнуть.

Кирилл уселся на мягкий, покрытый толстым слоем прошлогодней травы дерн. Лоб его взмок, к нему прилипла прядь темных волос. Он закрыл глаза.

— Вид у тебя хворый, — сочувственно сказала Ярина. — Что ж такое?

Дубыня перестал улыбаться и с сомнением качал головой.

— Думаю, не просто так он с ног валится. Видимо, помучила его нежить с Гнилой Топи. Видишь, даже золотой корень — и тот не враз помогает.

— А как же Шейла? Она сразу отошла от хворости, и потом ей плохо уже не было. — Ярина обратилась к обеспокоено ткнувшейся в колени Кирилла собаке: — Шейла, ведь тебе плохо не было? Ты сразу же на ноги встала? Верно?

— Верно! Вы меня сразу вылечили. Хотя и мне сначала плохо было. Но все быстро прошло. Может, это потому, что мне оберег помогает?

— Оберег? — Недоуменно спросил волхв. — Какой?

А леший и русалки сразу поняли, о каком обереге говорит собака. Ведь еще ночью кто-то из них сказал, что таких больших яхонтов, что украшают собачий ошейник, не бывает. И что такие крупные самоцветы непременно должны волшебной силой обладать. А ведь ошейник прямо-таки усеян ими.

Снежана блеснула глазами и осторожно прикоснулась к самоцветам.

— Оберег — это твой ошейник? Красивые, в них есть сила. От самоцветов чем-то знакомым веет.

— Да, ошейник. Мне его подарил один смелый парень. Сказал, что камни от меня беду отведут. Этот ошейник не простой.

Шейла сказало это как-то странно. Четко и раздельно, без обычного урчания. Собака смотрела Снежане в глаза прямо, будто хотела сообщить ей нечто важное.

Впрочем, никто не обратил на это внимания. Слова Шейлы поясняли многое. И то, что еще на Гнилой Топи, когда вокруг нее буйствовала нежить, она не пострадала. И то, что как только собаке действовали чудодейственный настой, она сразу отошла от хмари. Все дело в ошейнике.

— Кирилл, мы тебя до избы доведем, — предложил Хранибор. — В ней на лавке приляжешь. Земля пока весенняя, не прогрелась как следует. Хворому не дело на ней лежать. Ярина! Снежана! Постелите там что-нибудь. У стены, в укладке, холсты и покрывала найдутся. А мы поведем. Давай-ка, Дубыня, наляжем!

Валившегося с ног Кирилла, хоть и с трудом, довелось довести до избы и уложить на застланную лавку. Он сразу уснул. Но это было уже не давешнее тяжелое забытье, а целебный легкий сон.

Шейла беспокойно смотрела на распахнутую дверь.

— Ничего, ничего, — утешал собаку Дубыня. — Сон это ведь дар, ниспосланный богами. Сон лечит, силы придает. Вот увидишь — поспит и воспрянет. Сама знаешь: набегаешься днем, вечером приляжешь, а поутру усталость как не бывало.

Шейла соглашалась — сон великое дело. После того, как устроили Кирилла и вышли наружу, Дубыня серьезно сказал:

— Я сейчас стол разобью, Хранибор. Поедим, кто чего желает, напитков изопьем. А ты послушай, какие дела этой ночью на проклятущем болоте — Гнилой Топи — творились.

Так же как и ночью, у озера, Дубыня сотворил большой пень и обставил его маленькими удобными пеньками. Клюка Кириллу пока не нужна, а как проснется, так у него будет уже другой — свой посох.

Собака Шейла получила точно такое же мясо на кости, как и утром у озера. На этот раз ей наверняка удастся погрызть эту роскошь и без помех насладиться сочным мясом. Ведь сейчас никуда не надо спешить…

Шейла оттащила кус мяса к избе и, зажав его между лапами, принялась за дело. Участия в беседе она не принимала. Спросят — ответит.

И опять леший с прибаутками уставил большой пень различными яствами, которые доставал из своей волшебной сумы.

— Так слушай, Хранибор, — после того как все насытились и со пня были убраны остатки еды, сказал леший. — Помнишь, я тебе рассказывал, что по полнолуниям открывается дорога, что в иной мир ведет? Та дорога, что у Древнего Колодца проходит. Так вот, слушай. Этой ночью, в полнолуние дорога открылась, и по ней прошли люди!

Хранибор знал об этой Древней Дороге. И еще он знал, что из иного мира веет непонятной злой силой. Волхв и сам давно пытался разузнать, что творится в лежащем рядом мире, кто в него ходит. Если ходит, конечно…

— Так вот, Хранибор, — продолжил Дубыня, — знаешь, кого я на Древней Дороге увидел? По ней прошли венды из княжеской дружины, из охранного отряда маленького княжича.

Краска спала с бледных щек волхва. Он глухо вымолвил:

— Говори…

— Венды-то туда прошли. Да вот видел я, что не по своему хотению они в иной мир попали! С дружинниками маленький княжич ехал. Верно, слышал о нем? Добромилом звать. Будущий властитель виннетской крепости. Подъехали венды к туману, а он возьми и раскройся! Проход обозначился. И тут белый жеребец княжича ни с того ни с сего на дыбы встал — да как понесет мальца в иной мир! За Добромилом дружинники поскакали: три воина и старик Любомысл — княжеский наставник. Двоих из них я давно знаю: морехода Любомысла как-то раз в карты обыграл, а другой — Прозор. Великий охотник. В лесу его не раз видел. Поскакали они за княжичем: дружинники ведь не могут его в беде оставить! Они проскакали, а туман — раз! — возьми и захлопнись! Так вот… На рассвете в иной мир простые люди проскакали — а не злые чародеи!